В момент установления ядерного паритета в мире, стратегия силового военного давления ушла на второй план, т.к. она в любой момент может привести к мировому военному коллапсу. Английский военный историк, сэр Бэзил Лиддел Гарт разработал в связи с этим теорию "Стратегия непрямых действий", издав одноимённую книгу и уже в 1953 году отметив, что в дальнейшем, учитывая динамику ядерного развития и возможность, в этой связи, ядерного коллапса.

То есть нужно действовать более тонко, т.е. "непрямым образом". Сегодня западная торговая цивилизация в материальном плане сжимается: количество территорий, которые физически контролирует Запад, - по сравнению с прошлыми, колониальными эпохами, - уменьшается; объём промышленного производства на западе падает, численно западная цивилизация сокращается. И при всём этом, казалось бы, парадокс, но влияние запада в мире увеличивается. Мы говорим об однополярном мире как о данности, как о Западном атлантистском мире, и это при физическом уменьшении всех показателей.

Всё это стало следствием того, что от прямых действий западные стратеги перешли к непрямым действиям, действуя не военным образом, не лобовым вторжением, а обращаясь сразу к обществу тех государств, которыми они оперируют. Социология международных отношений (IR) рассматривает именно этот фактор, т.е. то, как общество изнутри действует на поведение государства во внешней политике, формируя поведение элит "снизу". Из этого же вытекает понимание того, как с этим государством в дальнейшем строить отношения, как его воспринимать на мировой арене.

Таким образом, поведение общества внутри государства становится инструментальным фактором, на который можно воздействовать извне, тем самым изнутри формируя поведение государства на внешнеполитической арене. А это создаёт предсказуемость и понимание того, как с ним можно иметь дело, оборачивая ситуацию в своих интересах.

Неслучайно так же и то, что западная цивилизация любую проблематику всегда переводит на экономические рельсы. Экономика - это преимущество западной цивилизации. Западные модели размывают нашу идентичность, наши цивилизационные представления, из-за чего западные стратеги и политики сознательно переводят нас в экономическое поле – основу западной цивилизации, где мы проигрываем, где мы слабее.

Исходя из этого, сети, которые создаются Западом, это именно социальные сети. Сети, созданные на основе таких социологических явлений, как социальное действие и социальное взаимодействие. На сетевых принципах формируются сообщества, комьюнити внутри общества, внутри государств, к которым обращено внимание Запада и на которые он, в дальнейшем, воздействует. И эти социальные сети как раз и строятся на основе экономических мотиваций. Собственно, экономическая мотивация является здесь довлеющим фактором, что часто выражается в прямой покупке, или допустим, в экономическом обращении к элитам - как к социальной группе.

О деталях экономического подхода к установлению контроля над обществом, в частности, через экономическую мотивацию элит пишет американский экономический эксперт Джон Перкинс в своей книге "Исповедь экономического убийцы". Для написания книги он провел собственное эмпирическое исследование, в ходе которого выяснилось, что западные экономические элиты напрямую покупают элиты государств, которые хотят геополитически ангажировать в область своего влияния посредством экономического воздействия. Технологически это выражается в том, что элиты государств представляются в качестве социальных сетей, которые просто покупаются физически, буквальным образом, и через них уже происходит воздействие на всё общество, транслируются западные ценности и интересы, а дальше страна просто лишается политического суверенитета и загоняется в долговую зависимость. Это – фактор экономического воздействия на литы, но если эта модель не срабатывает, то далее происходит прямое обращение к обществу - создание социальных сетей минуя элиту. Итогом – и в первом и во втором случае становится отторжение территорий, целых государств - т.е. чисто геополитические последствия – в пользу Запада.

Для того, чтобы вырабатывать какие-то сетевые контрстратегии против такого отторжения – а это отторжение геополитическое – это продолжение геополитической экспансии Запада, только не военной, а с помощью стратегии непрямых действий, цивилизационным путём, с помощью воздействия на общество, - необходимо так же обратить внимание на роль общества. Это нужно в первую очередь для того, чтобы обезопасить себя от "непрямого" внешнего воздействия, выработать некий иммунитет. А для этого нужно уходить с экономического поля, от экономических мотиваций в принципе.

Следующим шагом является необходимость рассортировать по геополитическому принципу семь типов цивилизаций, описанных Хантингтоном, определив, какие из этих цивилизаций являются нам союзническими, с какими мы можем выстраивать некие стратегические альянсы, а какие просто по геополитическому принципу нам категорически не комплиментарны и с ними в принципе невозможно выстроить никакой взаимодополняющей стратегии.

Ответная сетевая стратегия формирования общественного мнения в государствах-союзниках должна как раз быть обращена к обществам. Не к элитам этих государств, а к обществам, к общественному мнению, т.е. это в любом случае должна быть социальная стратегия, формирующая поведение государств или даже хантингтоновских цивилизаций в области международных отношений.

Уходя от экономики как от базового фактора воздействия западной цивилизации на наш цивилизационный тип, нужно выделить то, что является неэкономическими факторами идентичности. Собственно глобалистское развитие размывает идентичность и возможность сохранения традиций. Вот на этом и надо делать акцент.

Для выработки собственной сетевой контрстратегии нам необходимо в первую очередь обратить внимание на те общества, которые отторгают западное цивилизационное, экономическое, интеграционное воздействие, и обращают свой взор на сохранение собственной идентичности, которая размывается глобализацией, на восстановление и сохранение традиций, и на некие нравственные критерии. Все эти признаки мы можем использовать в качестве базовых предпосылок для создания своих цивилизационных, обобщенных геополитических, стратегических блоков для противостояния западному сетевому воздействию на общества союзнических нам цивилизаций. И на этой же основе мы можем выработать некий собственный иммунитет от глобалистического воздействия Запада.

Таким образом, общество, его роль, его влияние на формирование действий государств на международной арене становится ключевым фактором в геополитическом отстаивании нашей цивилизационной идентичности. Это необходимая стратегия защиты под воздействием глобального цивилизационного геополитического наступления Запада, заходящего внутрь, на более тонкие планы, воздействуя на общество и, тем самым, отторгая целые континенты, территории в свою область без использования и обычных вооружений и классических, привычных для прошлых веков стратегий. Можно сказать, что социологический фактор, т.е. воздействие на общество и обращение к обществу напрямую здесь приобретает геополитическое значение.

В своей книге "Империя" Энтони Негри и Майкл Хардт, ставя вопрос о создании искусственных сетей, проникающих в общество, пришли к выводу, что протестующий против западной глобализации - этот вышедший из-под контроля ренегат, дезертир глобализации. Рассмотренный в рамках концепции множества, он саботирует данный процесс, использует достижения прогресса не в целевом закреплении глобалистских моделей, а для субверсивного действия. И здесь возникает соблазн принципиально по-другому, не через элиты, которые могут быть скуплены напрямую, использовать общество сетевым образом, но в антиглобалистских целях.

При этом стоит сделать поправку на социальное пространство: Негри и Хардт берут за норматив западного человека, человека западного общества, изначально мотивированного экономически - того, кто на западе вырывается из-под экономического социального прессинга. Такой человек не имеет для себя никакой альтернативы, кроме чистой деструкции, чистого сопротивления, построенного на отрицании.

В случае же когда мы говорим о целых народах и цивилизациях евразийского континента, надо понимать, что они помимо экономических мотиваций, имеют ещё огромный объём фундаментального беграунда, являющегося источником идентичности - традиционной, религиозной, конфессиональной, этнической, - т. е. целого комплекта того, чего не имеет западный человек. Западный человек, отторгая экономический императив, не имеет ничего конструктивного, что можно было бы предъявить в качестве альтернативы. Человек традиционного общества, или хотя бы вышедший из традиционного общества, имеет за собой целый комплекс таких идей, и обращение к этому набору создает возможность этому человеку выбрать для себя позитивную программу, не только негативного отторжения, но и позитивного утверждения.

Здесь возникает образ некоего "террориста, продающего смерть", действующего исходя из совершенно других ценностных предпосылок, отвергающего западный ценностный набор, но имеющего свой. Вместо жизни он предлагает смерть, а против экономики выдвигает традицию и идентичность. И если на западе, в пространстве атомизированного разобщённого общества необходимо создавать искусственные антиглобалистские сети, то на пространстве Евразии существуют, например, традиционные этносы или традиционалистские общины, которые уже являются готовыми сетями, существующими на естественной основе.

Таким образом, противостояние западным сетевым стратегиям на евразийском континете необходимо для того, чтобы цивилизационно сохраниться. Так как мы говорим о цивилизациях, о их типологии, то соответственно, в случае, когда одна цивилизация прекращает существование, то другая усиливает свою роль, влияние и могущество за счет неё, если мы имеем дело со "столкновением цивилизаций" по Хантингтону. Неизбежным здесь является то, что если одна цивилизация усиливается, то другая умаляется. Усиливается западная цивилизация, двигаясь к однополярному глобальному миру, значит, евразийская цивилизация, соответственно, сжимается, и, в конечном счете, оказывается перед угрозой прекращения существования. Это вопрос выживания.

Опубликовано в ежедневной электронной газете "Файл-РФ"

22 февраля 2012 г.