Если бы ГКЧП одержал верх, и удержался бы у власти, то многие вещи были бы всё равно реализованы. Но переход к рынку был бы не через шоковую терапию, которую предложили России либералы гайдаровского типа, а поэтапно, постепенно. Это был бы скорее переход к многоукладной экономике. Как это позжн произошло в Китае.

Елена Лосева: Сегодня в ”Комсомольской правде” вышло интервью Михаила Горбачева. Нельзя назвать его сенсационным, потому что вещи все уже давно озвученные и понятные, но что мне показалось интересным. Он решил заострить внимание на одной истории. Когда в Форос приехали члены ГКЧП на переговоры с ним, Михаил Сергеевич им сказал, что они, мягко говоря, чудаки. Но мы же с вами так не считаем?

Валерий Коровин: Горбачев был откровенно слабым политиком, ему досталась страна, с которой он просто не справился. Это был человек не того масштаба, чтобы управлять континентальным государством, созданным не им, суть которого, механизмы функционирования которого он совершенно не понимал. Он оказался случайной фигурой, поднявшейся при содействии США в результате ряда политических интриг.

Члены ГКЧП как раз хотели устранить последствия "перестройки", угробившей страну: восстановления сильной власти, пересборки государства на тех основах, на которых оно традиционно существовало. Именно слабая власть при Горбачёве и вызвала те центробежные функции, которые, по сути, расшатали государственность до такой степени, что она в конце концов развалилась.

То, что люди, как считается, не вышли в защиту ГКЧП, свидетельствует лишь о том, что, во-первых, наши люди привыкли, что все политические и стратегические вопросы решаются на верхах, а потом населению спускается то или иное решение со стороны элит. А во-вторых, конечно же, население в значительной степени уже было заражено западническими ценностями, которые заносились в советское государство как вирус в течение многих лет до тех событий августа 1991 года.

По сути, многие жители нашей страны уже являлись носителями тех ценностей, которые были альтернативой тому, что провозглашали члены ГКЧП. Укрепление государственности было выгодно государству, но не получило такой высокой степени легитимности со стороны масс, которая была необходима для успеха ГКЧП. Все жаждали каких-то перемен, но искали их на Западе, а не в собственной истории и Традиции, хлебнув затем сполна.

Елена Лосева: Весьма существенную роль в тех событиях сыграли несомненно и средства массовой информации, и Центральное телевидение, которое выдавало определенного характера и свойства материалы. И понятное дело, что тогда не было такого количества телеканалов, и достаточно сложно было людям формировать собственную точку зрения. Скажите, на ваш взгляд, почему средства массовой информации заняли тоже такую позицию? А сейчас многие жалеют.

Валерий Коровин: Парадоксально, но советские СМИ действительно заняли позицию против ГКЧП. Причина в том, что формирование так называемых "демократических", как их тогда называли, а по сути либеральных взглядов происходило фоново, в течение многих лет до этого.

Главной задачей тех, кто осуществляет некий ползучий идеологический переворот, а именно с ним мы имели дело в "Перестройку" (разработанную в недрах ЦРУ, в чём сейчас откровенно признаются западные политики), всегда является расставление своих кадров, то есть носителей определённой идеологии, в данном случае либеральной, западнической идеологии, на ключевые позиции.

Так как именно медиа дают интерпретации, которые и определяют симпатии населения в ключевой исторический момент, то шпиговать СМИ своими идейными кадрами - задача номер один для тех, кто стоит за смещением власти, смещением действующего режима. Будь то ползучее, поэтапное смещение либо же в виде переворота. Чем обычно оно и заканчивается.

ГКЧП, таким образом, проиграл медийно, оказавшись не готовым к откровенному идеологическому саботажу со стороны казалось бы системных советских СМИ. В то же самое время у членов ГКЧП не было внятной идеологической альтернативы. То есть эти люди явно сами уже не понимали, в чём заключается идея коммунизма, начиная ещё со времен Хрущёва.

В то же время они понимали, что либерализм нам явно не подходит. То есть ГКЧП не хватало некой идеологии третьего пути. Третьего варианта. Не советского, не марксистского по своей сути, но и не западнического либерального. Третий путь был не проработан, и они оказались не готовы к идеологическим вызовам истории. Что это за третий путь, какова должна быть альтернатива западничеству эти люди слабо себе представляли. Как не представляли этого и массы, которые ждали от них внятного ответа на этот вопрос.

В то же самое время идеологические оппоненты, такие как Ельцин и его окружение, просто взяли готовые западные идеологические клише, либеральные, рыночные, "демократические", как они тогда назывались, штампы, и предложили их как альтернативу советской идеологии. Поэтому и позиция врагов ГКЧП была более внятной, - это точно не советизм, - а представители медиа понимали, что транслировать. Им эта позиция была понятна и близка. В то время как члены ГКЧП бормотали что-то невразумительное и обрывочное.

Елена Лосева: Простые граждане думали, что Горбачев и члены ГКЧП - это одна компания, и, по всей видимости, на этом было основано частично недоверие людей к тем людям, которые действительно хотели повести страну другим курсом, лучшим курсом?

Валерий Коровин: Традиционно большинство всегда так и думает, и я с этого и начал, что любые революционные исторические перемены в России, с её специфической политической культурой, происходят всегда в верхах. А потом массам, населению, народу сообщается уже принятое решение некоего верхушечного переворота, как это было в 1917 году, или кулуарных договоренностей внутри элит.

Конечно, население взирало на происходящее несколько с безразличием и даже с легкой симпатией в адрес оппонентов ГКЧП. А те спекулировали на страхах населения: ГУЛАГ, новый 1937-й, ужесточение режима, опять КГБ, «опять ничего не будет в магазинах», «вы будете жить за колючей проволокой». В ход шли все заранее заготовленные медийные штампы, к которым мы сейчас уже привыкли и понимаем, чего они стоят. Но тогда население пребывало в состоянии детского сада, изолированного от всего мира, и доверяло прессе, воспринимая всё на веру.

Елена Лосева: Лично мне приглянулось то, что люди думают о том, как развивались бы события, если бы к власти пришли члены ГКЧП. Опять-таки из интервью Михаила Горбачева в ”Комсомольской правде”. Он сказал, что если бы не было ГКЧП, цитирую: ”Мы бы сейчас жили в конфедеративном союзе”. Я понимаю, что в истории не может быть сослагательного наклонения, но всё-таки, рассматривать альтернативные варианты развития истории - это дело увлекательное. Что на самом деле могло бы быть? Каким путём пошла бы наша страна? Ведь сейчас многие убеждены в том, что было бы гораздо лучше. Что не было бы, например, ужасных бандитских 1990-х годов.

Валерий Коровин: Совершенно верно. Если бы ГКЧП одержал верх, и удержался бы у власти, то, безусловно, многие вещи, которые потом происходили, были бы тоже реализованы. Но переход к рынку был бы не через шоковую терапию, которую предложили России либералы гайдаровского типа, а поэтапно, постепенно, эволюционно. И это был бы скорее переход к многоукладной экономике, когда государство оставляет за собой контроль над крупнейшими промышленными сырьевыми объектами, предприятия среднего уровня становятся собственностью коллективов, а мелкий бизнес и мелкое предпринимательство отпускается в рыночную стихию. Но как раз этого и не произошло в 1990-х. Растащили как раз таки в первую очередь самые крупные, сырьевые активы, которые били основным источником благосостояния страны. Либерализация прошла таким образом, что ударила по всем уровням экономики.

Плюс, конечно же, Горбачев недооценивал этот конфедеративный договор, который он предлагал, в плане приближения распаду. Потому что, если бы даже этот новый союзный договор был бы подписан, распад Союза всё равно был неминуем, так как страна лишилась идеи на фоне слабой центральной власти. Новый договор дал бы больше суверенитета, больше атрибутов независимости союзным республикам, которые просто в чуть более отложенном варианте всё равно пришли бы к полноценному разводу без контроля со стороны Москвы. То есть по сути ГКЧП - это был бы более продуманный сценарий трансформации государства при сохранении его единства. И мы пришли бы в конечном итоге к тому же, что чуть позже при Владимире Путине. Но миновав, при этом, бездну 1990-х и этот чудовищный либеральный западнический эксперимент, который мы все пережили.

Елена Лосева: Который у нас запустили как раз Горбачев, и Ельцин.

Валерий Коровин: Да. Горбачев просто был недееспособен на этом посту. Это основной тезис. ГКЧП стремился компенсировать этот изъян, и готов был реализовать те же реформы, но только плавно, поэтапно, как это было сделано в Китае. Поэтому ГКЧП – это, как показывает последующая история, был бы скорее благом для России, для нашей истории. Не самоликвидировавшись добровольно, не пережив кошмар и тотальное разложение 1990-х , мы бы сейчас имели гораздо больший экономический, политический, геополитический потенциал, нежели тот, что имеем, обвалившись в бездну при либералах, которых и породил Горбачев.

19 августа 2016.